Я тоску свою звериную заливаю пенной брагой.©
Название: Самоцветы
Автор: ~Amaterasu~
Персонажи: Уилсон, Уиллоу
Рейтинг: PG-13
Жанр: пусть будут экшн и ангст.
Размер: мини
Описание: О попытке оказаться полезной и опасности вечерних прогулок.
читать дальше– Не женское это дело – дрова рубить да камни колоть.
– С удовольствием поручил бы тебе готовку, если бы ты умела превращать продукты во что-то кроме углей. Не хочешь рубить сама – прикорми свиней, в чём проблема-то.
– Они воняют, – кривится Уиллоу.
– Ну, как знаешь.
Уилсон склоняется над алхимической машиной, окончательно утратив всякий интерес к разговору. Уиллоу топчется немного на месте ради приличия, а потом резко разворачивается на каблуках и отправляется в сторону леса, сердито пыхтя на ходу и не разбирая дороги.
Чёрт бы побрал этого Хиггсбери. Думает, он тут самый главный и может ей помыкать, раз умеет делать всякую научную хреноту. Уиллоу чувствует себя круглой дурой, пытаясь понять принцип работы очередного мудрёного устройства, но она же от этого не хуже его. Не хуже.
Уиллоу останавливается и сжимает в кулак пальцы, стёртые древком топора и кирки. Сжимает и разжимает. Ссадины ноют, белёсые водянистые волдыри на внутренней стороне ладони вздуваются.
Больно.
Уиллоу вздыхает. Она действительно годится лишь на работу, с которой справился бы самый умственно отсталый свин. Без такой работы тоже не прожить, но всё-таки. И, по крайней мере, на свиной шкуре не бывает мозолей.
Уиллоу нагибается, чтобы выдернуть из земли лишнюю морковку к ужину, когда её взгляд цепляется за что-то блестящее. Уиллоу подбирает и недоумённо рассматривает блестящий кусочек металла, пускающий ей в глаза солнечные зайчики. Откуда бы взяться золотому самородку в самой середине леса, от которого до скал – добрых два часа ходьбы?
Оглядевшись, Уиллоу узнаёт это место. Они с Уилсоном забредали сюда и раньше, и Уиллоу не раз предполагала, что здесь наверняка можно разжиться чем-нибудь ценным. «Кости и кости», – пожимал плечами Хиггсбери, то ли действительно недооценивая потенциал кладбища, то ли не желая тревожить чужой прах, и обходил туманную низину стороной.
«А зря», – думает Уиллоу, вонзая в землю лопату по самый черенок.
Рыхлые комья земли падают рядом с надгробием вперемешку с обломками чьих-то рёбер. Уиллоу опускается рядом на колени и нетерпеливо запускает руки в сыроватую землю. Пытливые пальцы ловко ощупывают и обходят стороной кости, корешки, мелкие камни, снова кости, пока не встречают на своём пути нечто гладкое, ребристое и достаточно увесистое. Уиллоу отирает находку от налипшей земли о подол юбки и удивлённо присвистывает. Никак не позднее вчерашнего вечера Хиггсбери страдал на тему того, как ему нужны для своих исследований драгоценные камни и как он нигде не может их найти.
А вот Уиллоу нашла. В гранях лежащего на раскрытой ладони сапфира много раз отражается, дробясь, её торжествующая улыбка.
Уиллоу торопливо прячет камень густого синего цвета в рюкзак, словно боясь, что самоцвет может испариться прямо в её руках, исчезнуть так же неожиданно, как и появился.
В некоторых могилах она находит бесполезное барахло, которое кидает туда же, где и подобрала, в иных и вовсе одни лишь человечьи останки; тем больший азарт подстёгивает в ней очередной найденный драгоценный камень, заставляя искать ещё, ещё, ещё.
Уиллоу удаётся прийти в себя только когда ноги начинают подкашиваться, а руки сводит судорогой от усталости, да и лопата ломается у самого основания в довершение ко всему.
Солнце почти уже село, а лагерь не так близко. Ей, впрочем, нечего бояться темноты, но Уилсон всё равно будет ворчать. Подумаешь, говорит себе Уиллоу. Интересно, что он скажет, увидев содержимое её рюкзака. Она на ходу вытирает грязными руками потный лоб, пачкая землёй заодно и его.
Сквозь сумерки мало-помалу начинают проклёвываться первые звёзды, и восходит полная луна.
Уиллоу, по большому счёту, плевать и на то, и на другое. Её беспокоит глухое рычание где-то далеко. Она ускоряет шаг. С собой, кроме найденных камней, ровным счётом ничего, только топор, горсть ягод да сорванная к ужину морковка. Угораздило же отправиться налегке, пусть даже и собиралась управиться быстро. Найти бы кремень да наломать веток – было бы копьё, но нет ни времени, ни сил делать это в полутьме; уж лучше постараться поскорее добраться до лагеря.
Уиллоу переходит почти на бег, отчаянно вертя головой. Нигде ни деревца. В лесной чаще она могла бы защититься стеной спасительного огня, но что поделать, когда везде, докуда хватает взгляда, видно лишь пару жиденьких пучков травы да кучу булыжников?
Сердце замирает, когда хриплое рычание становится слышно совсем близко. Уиллоу разворачивается на звук – и, прежде чем успеть что-то разглядеть, оказывается сбитой с ног и прижатой к земле сгустком из шерсти, зубов и мускулов. Оскал мелькает совсем близко от её лица, капая на него слюной, и под пронзительный скулёж резко замирает в миллиметре от её шеи. До Уиллоу заторможенно доходит, что ещё секунда – и она была бы мертва, что сильные когтистые задние лапы оставили на её животе глубокие красные борозды, что псина закатывает глаза и бьётся в предсмертной агонии потому, что топор, рефлекторно выброшенный вперёд рукой Уиллоу, вспорол брюхо гончей и глубоко увяз в её внутренностях.
Она с трудом сбрасывает с себя обмякшее тело, даже не пытаясь вызволить из него единственное своё оружие, потому что теперь сломано и оно. Из живота Уиллоу на ноги бежит кровь.
Не так далеко темнеет лес. Прихрамывая, Уиллоу ковыляет, как может, вперёд, потому что в нём – единственное её спасение: гончие никогда не охотятся поодиночке.
Новый преследователь не заставляет себя ждать, широкими скачками приближаясь к ней со спины. Уиллоу знает, что даже полностью здоровой не смогла бы убежать от погони, и всё равно почему-то бежит. Рычание подхлёстывает её сзади, страх смерти даёт силы, каких никогда не было до того при жизни. Пару раз острые, как бритва, когти вскользь касаются её ног, и тогда Уиллоу, превозмогая боль, резко сворачивает вбок, выигрывая пару лишних секунд, ведь если её снова собьют с ног, это будет конец.
Когда Уиллоу врывается, наконец, в чащу, в глазах у неё темно. Ей приходится прижаться спиной к широкому стволу старой ели, чтобы не упасть. Гончая останавливается в паре шагов от Уиллоу, готовясь к прыжку и целясь в горло.
Уиллоу смотрит ей прямо в глаза, вымученно улыбается, протягивает дрожащую руку и щёлкает зажигалкой.
...Когда в круге света, создаваемого костром, появляется Уиллоу, Уилсон узнаёт её не сразу. То, что раньше было одеждой, свисает бесформенными лохмотьями, местами подпаленными, местами просто грязными, то, что раньше было волосами, сбилось на затылке в тугой колтун, то, что раньше было Уиллоу, падает ничком прямо на землю, судорожно держась за живот.
– Я нашла самоцветы, – хрипит она с кровавой пеной на губах.
Уилсон переворачивает её на спину и тащит по земле за плечи поближе к костру.
– Да какие к чертям самоцветы, у тебя сейчас кишки наружу вывалятся!
– В рюкзаке… – не унимается Уиллоу.
Уилсон бинтует её рваные раны каким-то тряпьём и лепит примочки. Уилсон тревожно заглядывает в её глаза. Уилсон изредка отвлекается на разноцветные стекляшки, прикидывая, сколько новых вещей он сможет создать с их помощью, но потом, спохватившись и словно чувствуя себя виноватым, принимается хлопотать вокруг Уиллоу с утроенным рвением.
Теперь-то ты уж точно больше не считаешь меня ни на что не годной, правда?
Если Уиллоу переживёт эту ночь, то на следующий день она отправится искать самоцветы снова.
Автор: ~Amaterasu~
Персонажи: Уилсон, Уиллоу
Рейтинг: PG-13
Жанр: пусть будут экшн и ангст.
Размер: мини
Описание: О попытке оказаться полезной и опасности вечерних прогулок.
читать дальше– Не женское это дело – дрова рубить да камни колоть.
– С удовольствием поручил бы тебе готовку, если бы ты умела превращать продукты во что-то кроме углей. Не хочешь рубить сама – прикорми свиней, в чём проблема-то.
– Они воняют, – кривится Уиллоу.
– Ну, как знаешь.
Уилсон склоняется над алхимической машиной, окончательно утратив всякий интерес к разговору. Уиллоу топчется немного на месте ради приличия, а потом резко разворачивается на каблуках и отправляется в сторону леса, сердито пыхтя на ходу и не разбирая дороги.
Чёрт бы побрал этого Хиггсбери. Думает, он тут самый главный и может ей помыкать, раз умеет делать всякую научную хреноту. Уиллоу чувствует себя круглой дурой, пытаясь понять принцип работы очередного мудрёного устройства, но она же от этого не хуже его. Не хуже.
Уиллоу останавливается и сжимает в кулак пальцы, стёртые древком топора и кирки. Сжимает и разжимает. Ссадины ноют, белёсые водянистые волдыри на внутренней стороне ладони вздуваются.
Больно.
Уиллоу вздыхает. Она действительно годится лишь на работу, с которой справился бы самый умственно отсталый свин. Без такой работы тоже не прожить, но всё-таки. И, по крайней мере, на свиной шкуре не бывает мозолей.
Уиллоу нагибается, чтобы выдернуть из земли лишнюю морковку к ужину, когда её взгляд цепляется за что-то блестящее. Уиллоу подбирает и недоумённо рассматривает блестящий кусочек металла, пускающий ей в глаза солнечные зайчики. Откуда бы взяться золотому самородку в самой середине леса, от которого до скал – добрых два часа ходьбы?
Оглядевшись, Уиллоу узнаёт это место. Они с Уилсоном забредали сюда и раньше, и Уиллоу не раз предполагала, что здесь наверняка можно разжиться чем-нибудь ценным. «Кости и кости», – пожимал плечами Хиггсбери, то ли действительно недооценивая потенциал кладбища, то ли не желая тревожить чужой прах, и обходил туманную низину стороной.
«А зря», – думает Уиллоу, вонзая в землю лопату по самый черенок.
Рыхлые комья земли падают рядом с надгробием вперемешку с обломками чьих-то рёбер. Уиллоу опускается рядом на колени и нетерпеливо запускает руки в сыроватую землю. Пытливые пальцы ловко ощупывают и обходят стороной кости, корешки, мелкие камни, снова кости, пока не встречают на своём пути нечто гладкое, ребристое и достаточно увесистое. Уиллоу отирает находку от налипшей земли о подол юбки и удивлённо присвистывает. Никак не позднее вчерашнего вечера Хиггсбери страдал на тему того, как ему нужны для своих исследований драгоценные камни и как он нигде не может их найти.
А вот Уиллоу нашла. В гранях лежащего на раскрытой ладони сапфира много раз отражается, дробясь, её торжествующая улыбка.
Уиллоу торопливо прячет камень густого синего цвета в рюкзак, словно боясь, что самоцвет может испариться прямо в её руках, исчезнуть так же неожиданно, как и появился.
В некоторых могилах она находит бесполезное барахло, которое кидает туда же, где и подобрала, в иных и вовсе одни лишь человечьи останки; тем больший азарт подстёгивает в ней очередной найденный драгоценный камень, заставляя искать ещё, ещё, ещё.
Уиллоу удаётся прийти в себя только когда ноги начинают подкашиваться, а руки сводит судорогой от усталости, да и лопата ломается у самого основания в довершение ко всему.
Солнце почти уже село, а лагерь не так близко. Ей, впрочем, нечего бояться темноты, но Уилсон всё равно будет ворчать. Подумаешь, говорит себе Уиллоу. Интересно, что он скажет, увидев содержимое её рюкзака. Она на ходу вытирает грязными руками потный лоб, пачкая землёй заодно и его.
Сквозь сумерки мало-помалу начинают проклёвываться первые звёзды, и восходит полная луна.
Уиллоу, по большому счёту, плевать и на то, и на другое. Её беспокоит глухое рычание где-то далеко. Она ускоряет шаг. С собой, кроме найденных камней, ровным счётом ничего, только топор, горсть ягод да сорванная к ужину морковка. Угораздило же отправиться налегке, пусть даже и собиралась управиться быстро. Найти бы кремень да наломать веток – было бы копьё, но нет ни времени, ни сил делать это в полутьме; уж лучше постараться поскорее добраться до лагеря.
Уиллоу переходит почти на бег, отчаянно вертя головой. Нигде ни деревца. В лесной чаще она могла бы защититься стеной спасительного огня, но что поделать, когда везде, докуда хватает взгляда, видно лишь пару жиденьких пучков травы да кучу булыжников?
Сердце замирает, когда хриплое рычание становится слышно совсем близко. Уиллоу разворачивается на звук – и, прежде чем успеть что-то разглядеть, оказывается сбитой с ног и прижатой к земле сгустком из шерсти, зубов и мускулов. Оскал мелькает совсем близко от её лица, капая на него слюной, и под пронзительный скулёж резко замирает в миллиметре от её шеи. До Уиллоу заторможенно доходит, что ещё секунда – и она была бы мертва, что сильные когтистые задние лапы оставили на её животе глубокие красные борозды, что псина закатывает глаза и бьётся в предсмертной агонии потому, что топор, рефлекторно выброшенный вперёд рукой Уиллоу, вспорол брюхо гончей и глубоко увяз в её внутренностях.
Она с трудом сбрасывает с себя обмякшее тело, даже не пытаясь вызволить из него единственное своё оружие, потому что теперь сломано и оно. Из живота Уиллоу на ноги бежит кровь.
Не так далеко темнеет лес. Прихрамывая, Уиллоу ковыляет, как может, вперёд, потому что в нём – единственное её спасение: гончие никогда не охотятся поодиночке.
Новый преследователь не заставляет себя ждать, широкими скачками приближаясь к ней со спины. Уиллоу знает, что даже полностью здоровой не смогла бы убежать от погони, и всё равно почему-то бежит. Рычание подхлёстывает её сзади, страх смерти даёт силы, каких никогда не было до того при жизни. Пару раз острые, как бритва, когти вскользь касаются её ног, и тогда Уиллоу, превозмогая боль, резко сворачивает вбок, выигрывая пару лишних секунд, ведь если её снова собьют с ног, это будет конец.
Когда Уиллоу врывается, наконец, в чащу, в глазах у неё темно. Ей приходится прижаться спиной к широкому стволу старой ели, чтобы не упасть. Гончая останавливается в паре шагов от Уиллоу, готовясь к прыжку и целясь в горло.
Уиллоу смотрит ей прямо в глаза, вымученно улыбается, протягивает дрожащую руку и щёлкает зажигалкой.
...Когда в круге света, создаваемого костром, появляется Уиллоу, Уилсон узнаёт её не сразу. То, что раньше было одеждой, свисает бесформенными лохмотьями, местами подпаленными, местами просто грязными, то, что раньше было волосами, сбилось на затылке в тугой колтун, то, что раньше было Уиллоу, падает ничком прямо на землю, судорожно держась за живот.
– Я нашла самоцветы, – хрипит она с кровавой пеной на губах.
Уилсон переворачивает её на спину и тащит по земле за плечи поближе к костру.
– Да какие к чертям самоцветы, у тебя сейчас кишки наружу вывалятся!
– В рюкзаке… – не унимается Уиллоу.
Уилсон бинтует её рваные раны каким-то тряпьём и лепит примочки. Уилсон тревожно заглядывает в её глаза. Уилсон изредка отвлекается на разноцветные стекляшки, прикидывая, сколько новых вещей он сможет создать с их помощью, но потом, спохватившись и словно чувствуя себя виноватым, принимается хлопотать вокруг Уиллоу с утроенным рвением.
Теперь-то ты уж точно больше не считаешь меня ни на что не годной, правда?
Если Уиллоу переживёт эту ночь, то на следующий день она отправится искать самоцветы снова.
@темы: Фанфик
